Картер Браун - Том 20. Смертельный поцелуй [Коварная Саломея. Соблазнительница. Труба зовет. Смертельный поцелуй]
— Вы хотите сказать, что не вызывали меня? Интересно! — рыкнул Чейз. — Где тело?
— Тело? — дрожащим голосом спросила Марго.
— Нам позвонили и сообщили об убийстве, — медленно, словно подбирая слова, сказал Чейз. — Итак, где труп?
— Труп? — почти неслышно пискнула Хелен Милз.
Очевидно, в подсознании Марго сработал условный рефлекс — она нажала кнопку. Крышка огромной коробки с жужжанием раскрылась — словно сработала тяжелая пружина. Из коробки появилась верхняя часть тела клоуна с широко ухмыляющимся лицом.
Стихли испуганные крики, а клоун так и остался наполовину высунувшимся из коробки. Туловище его слегка покачивалось вперед-назад. Если это была идея Кендалла — поместить в коробку попрыгунчика огромных размеров, — то Касплин был, черт возьми, прав, когда говорил, что знаменитый продюсер обладал разумом школьника. Но что-то было не то с лицом клоуна. Даже под толстым слоем грима была заметна его меловая бледность. В тот момент, когда клоун качнулся ко мне, я подошел поближе. Его глаза неподвижно смотрели на меня…
— Боже мой, — прошептала рядом Марго. — Это Пол!
Только теперь до меня дошло, что толстая красная черта поперек его шеи вовсе не была нарисована. Кто-то перерезал ему горло от уха до уха.
Глава 3
Порядком измотанный, я попал в свою контору только около десяти часов на следующее утро. После того как обнаружили тело Кендалла, лейтенант Чейз сделался, так сказать, жизнью и душой вечера. Он задавал вопросы до тех пор, пока лицо у него не посинело. Это произошло только к четырем утра. Насколько я понял, ответы на вопросы ничего для него не прояснили.
Фрэн Джордан, моя рыжеволосая секретарша с серо-зелеными глазами, успела побывать в модном магазине. На ней был элегантный и дорогой кашемировый пуловер, который подчеркивал совершенную форму ее груди.
— Вижу, вам понравился мой новый пуловер, — сказала она. — Моя врожденная стыдливость не позволяет мне предположить, что вас заинтересовало что-то другое.
— Я подумал, что плачу тебе слишком большое жалованье, — задумчиво произнес я. — Кашемир для офиса — однако!
— Это новая модель, Дэнни Бойд. В целях экономии они ее несколько обузили. Я вижу, вы не в духе. Что-нибудь случилось? Провалили дело Донны Альберты?
— С чего ты взяла? — хмуро спросил я.
— Из утренних газет. Они полны материалов об убийстве Пола Кендалла. Как мне помнится, вчера вы были приглашены к нему на вечер.
— Был я там, — согласился я. — Между прочим, меня нанимали не для того, чтобы я нашел убийцу Кендалла.
— Вы совершенно правы, Дэнни! — Она обворожительно улыбнулась. — Просто я вспомнила то, о чем вы очень часто твердите: «Частный детектив намного проворнее полицейского-профессионала». Теперь все расставлено по местам: полиция пытается найти убийцу Кендалла, вы — убийцу собаки Донны Альберты!
Я попытался проигнорировать это саркастическое замечание и снова уставился на пуловер. Скоро прирожденный исследователь, каким я всегда считал себя, взял верх над моими оскорбленными чувствами.
— Ты занималась пением, когда была ребенком, Фрэн? — лениво спросил я.
— Хотите знать, была ли я наушницей?[2] — Фрэн подумала. — Иногда ябедничала на свою старшую сестру, но на мальчишек никогда не жаловалась.
— Ладно, это все пустяки, — устало сказал я и поплелся к себе в кабинет.
— Эй, Дэнни! — окликнула она меня. — Чуть не забыла — начиная с половины десятого несколько раз звонил какой-то Касплин. Просил позвонить ему прямо сейчас.
— Отлично, — повеселев, сказал я. — Кстати, у него тоже рыжая секретарша. Только у нее побольше, чем у тебя.
— Вы имеете в виду, что она выше ростом? — ледяным тоном спросила Фрэн.
— Частично, — согласился я. — Когда у меня будет много свободного времени, я напишу статью о том, почему матери должны давать своим дочерям уроки пения.
— Так вы о пении! — Ее лицо посветлело. — Я действительно пела в хоре, пока училась в средней школе. А что?
— Сразу видно. — Я был очень доволен. — Размер тридцать восьмой, верно?
Я быстро захлопнул за собой дверь, чтобы Фрэн не успела ничего ответить. Сев за большой стол, я придвинул к себе телефон.
Ответило слегка сиплое контральто, принадлежавшее рыжеволосому изваянию.
— Это Дэнни Бойд, — бодро сказал я. — Слышите скрипки?
— Только аденоиды, — сухо ответила она. — Мистера Касплина нет!
— Вы уверены? — спросил я укоризненно. — Под стол не заглядывали?
— Повторяю второй и последний раз, — сказала она раздраженно. — Мистера Касплина нет!
— Возможно, он передумал, — как ни в чем не бывало продолжал я. — Он звонит мне — меня нет, он просит позвонить ему — теперь нет его. Можно провести остаток жизни, отсутствуя одновременно. Знаете, я готов иногда поотсутствовать вместе с вами.
— Ладно, — с неожиданной дружелюбностью сказала она. — У него действительно были причины поговорить с вами. Не кладите трубку.
Несколько щелчков, и птичий голос Касплина защебетал мне в ухо.
— Рад, что вы позвонили, Бойд, — оживленно начал он. — Вы, наверное, догадываетесь, что эта ужасная смерть вызвала хаос в постановке?
— Могу себе представить, — осторожно ответил я.
— Но, как ни странно, во всем этом есть кое-что положительное. — Голос у него стал вкрадчивым. — Мисс Альберта совсем забыла о своем горе. Я имею в виду пекинеса. Честно говоря, я очень рад. Все, чего мне сейчас хочется, — это прийти в себя. Надеюсь, вы согласитесь со мной, Бойд, что при данных обстоятельствах расследование лучше всего прекратить.
— Меня нанимала Донна Альберта, — вежливо ответил я. — Она и должна сообщить мне о своем решении прекратить расследование.
— Я ее менеджер, — холодно напомнил он. — Нанимал вас я, Бойд, и если вы настаиваете, я отказываю вам.
— Отлично, — ответил я. — Я пришлю вам счет за потраченное время.
— В этом нет необходимости, — чирикнул он. — Назовите сумму, и я выпишу вам чек — можете забрать его у Максин в любое время.
— Максин? — переспросил я.
— Это моя секретарша, — с нетерпением ответил он. — Сколько я вам должен?
— Пятьсот долларов.
Последовала оглушающая пауза.
— Пятьсот… — Его голос прервался. — За двенадцать часов работы?
— Малыш, — холодно произнес я, — у меня был очень перегруженный день!
Я опустил трубку, не дав ему возможности ответить. Закурив, посмотрел на часы и решил, что пора выпить кофе. Но поскольку я остался без работы, следовало подумать об экономии. Если пригласить с собой Фрэн, она могла бы оплатить счет, а я бы выпил кофе и заодно расспросил бы ее, чем она еще занималась в детстве. В конце концов это могло бы привести меня к желанному результату. Нацепив на лицо довольную ухмылку, я вышел в приемную. Но Фрэн опередила меня.
— Требую повышения жалованья! — выпалила она. — За такую почасовую плату вы можете позволить себе утроить мне жалованье!
— Подслушивала? — обвиняюще спросил я.
— А что еще остается делать? — Она заметила нехороший блеск в моих глазах и быстро отреагировала: — Не то чтобы… Случайно.
Я вернул улыбку на место:
— По-моему, нам стоит пойти выпить кофе.
— И что потом?
— Возвращаюсь к своей подушке и сплю весь день — я вернулся в пять утра. Поехали со мной!
— Мой опыт говорит, что ни одна девушка не осмелилась бы закрыть глаза на вашей подушке, — сказала она уверенно. — Поэтому вы идете домой и варите себе кофе. А я пока пробегусь по магазинам. Позвонить вам, если будет что-нибудь интересненькое?
— Ну, если…
— Если это женщина, блондинка и сложена должным образом в определенных местах, — закончила она за меня.
Меня разбудил телефон. Добравшись до него, я выглянул в окно. Сентрал-парк превратился в неразборчивое темное пятно, значит, я проспал до вечера.
— Бойд, — зевнул я в трубку.
— Мистер Бойд, — завибрировал женский голос. — Это Марго Линн.
— Да? — рассеянно спросил я.
— Могу ли я повидать вас? — спросила она. — Если можно, то сегодня.
— Что вы там еще придумали? — проворчал я. — Очередной бесподобный вечер с трупом в холодильнике?
— Это очень серьезно. Не могли бы вы сейчас приехать ко мне? Прошу вас!
— Ладно, — буркнул я. — Через час.
— Спасибо, — сказала она и продиктовала адрес в районе восточных пятидесятых улиц, недалеко от Третьей авеню.
Я принял душ, побрился и надел почти новый костюм, сшитый таким чертовски первоклассным портным, что мне потребовалось рекомендательное письмо, чтобы попасть к нему. Когда я уже повязывал галстук привилегированного клуба, из которого меня давно уже исключили, послышался звонок в дверь. Открыв, я во второй раз за вечер удивился. Это была Хелен Милз. Она нервно улыбалась.
